Светлана Сурганова: В следующей жизни хочу быть хирургом

Светлана Сурганова выпустила новый альбом и обновила состав своего  оркестра. Теперь ее песни звучат более жестко. Их она споет  12 ноября в Крокус Сити Холле за два дня до 43-летия.

Перед праздничным концертом-презентацией Светлана поговорила с Metro о новых песнях, любви к Алле Пугачевой, своем долге перед хирургами и желании завести ребенка.

Вы обновили коллектив молодыми музыкантами. Разница в возрасте чувствуется?
– Возрастной разницы между нами не чувствуется, наверное, это еще и потому что я никогда не чувствовала своих лет. И не собираюсь их чувствовать. В душе мне, наверное, от силы 25-28, с натяжкой 30. Поэтому парни, с которыми я сейчас работаю, мои ровесники. Молодая энергия, которую они расплескивают, мне очень импонирует, так что мы с ними на одной волне. Чувствуется, что новые ребята с трепетом и уважением относятся к истории группы, которой в апреле исполнится уже 9 лет...  

Почему произошла смена состава?

– Жизнь вносит свои коррективы. Изменились жизненные ситуации, кто-то сменил род деятельности, ушел в строительство, стал заниматься продажей лифтов, кто-то ушел к Елене Ваенге. Но я знаю, что позови я их, они мне не откажут, что-нибудь да можем замутить.  Я тешу себя надеждой, что мы еще поработаем вместе для каких-то проектов, концертов. 

И как теперь изменятся ваши песни?
– Мы изменили музыкальный состав и по инструментам. Вдруг мне на старости лет захотелось поиграть такую тяжелую увесистую музыку. Правда ничего из этого не получилось. Мы записали альбом, который хотелось получить более брутальным, жестким, а он все равно вышел нежным и прозрачным с завалившемся на второй план гитарным звучанием. Более жесткий саунд сейчас лучше подходит для моего внутреннего состояния. 

Новый альбом вы записывали в Гамбурге. Как работалось там, в сравнении с работой на родине?
– Да, мы записывали альбом на студии на студии со своей истории, где записывались Rammstein, Depeche Mode. Это первый для нашего коллектива опыт подобной работы. Недешевый надо сказать опыт, но удалось поработать с большими специалистами. Но я поняла, что нашу музыку мы совершенно спокойно можем записывать, продюсировать и проводить все остальные циклы в российской студии. Сейчас техника позволяет делать саунд, практически не в чем не проигрывающий звуку на профессиональных студиях. Вот такой странный и неожиданный вывод я сделала. 

Душевный дискомфорт чувствовали на чужбине?
– Там я вела себя сдержаннее, вся палитра эмоций не выдавалась. Мне осознанно хотелось сдерживать свой драйв. Там хотелось холодной энергетики. Я думаю, если бы мы писали альбом в России, у нас в Питере, наверное, он был бы более эмоциональным в особенности по вокальной линии. 

Красоты заграничные вас не прельстили, дома лучше...
– Знаете я всегда по-настоящему отдыхаю, получаю эмоциональное расслабление только дома, в Питере. Как бы хорошо ни было за границей или в других городах нашей необъятной родины, но через неделю мне уже тянет в Питер. Ни поболеть, ни расслабиться, ни отдохнуть на все сто кроме как здесь не могу. После долгой поездки мне обязательно нужно “натоптаться” по набережным, половить зрачками любимы с детства виды Питера.

А когда вас ловят зрачками не раздражает?
– Ну, я всегда чувствую по торопливым шагам за спиной, что это по мою душу. Мне больше нравится, когда со мной мимоходом здороваются, как с хорошим давним знакомым. Однажды был забавный случай. Зашла я выбрать сантехнику. Подошла девушка и говорит: “Скажите, а вы – это она?” Я говорю: “Ну то, что я “она”, а не он – это факт”. Тут она поправилась: “Ну, то есть вы – это Сурганова”. Я: “А кто это такая? А! Кто-то известный. Ну, что вы думаете, что Сурганова будет по сантехнике ошиваться?.. вы обознались”. И загружая приобретенные товары в сове авто, она опять подошла ко мне со словами: “Вы меня все-таки обманули. Вы – это она”.

А вы сами часто испытываете трепет перед известными людьми?
– Ой, я когда вижу кого-то из своих любимых артистов, у меня дар речи пропадает, ладошки потеют... Я робею, чтобы отважиться подойти сказать слова благодарности. Я воспитана по-старомодному. Я даже взгляд отвожу, чтобы не смущать, не пялиться. Для меня личное пространство – это святое. Я к сожалению, не могу так просто подойти к кому-то, как иногда подходят ко мне. 

И кто же ваши кумиры?
– Я когда хожу на спектакли с Алисой Бруновной (Фрейндлих – прим. ред.) за десять лет отважилась лишь пару раз ей подарить цветы. До этого каждый раз не доносила, в обморок падала (смеется). Будучи на гастролях видела недавно ушедшего от нас Казакова... Для меня это как лики святых.

На одном из ваших концертов вы посвятили песню Алле Борисовне.
– У нас была с ней одна для меня незабываемая встреча. Это было в Юрмале. Там мне удалось проникнуть в закулисье, чтобы подарить ей свой диск. Я увидела эту великую женщину, которая была на каблуках чуть выше меня, а ведь тоже не гигант – метр шестьдесят. Я была удивлена. Но это такой столп энергии, который просто сшибает тебя. Она по жизни большая молодец. Взять хотя бы ее очередное выступление по поводу Прохорова и его партии. Мне всегда нравилась ее такая активная жизненная позиция. Она молодец. 

Вы политизированный человек?
– Я дилетант в политике. У меня скорее женское, эмоциональное восприятие того, что происходит в нашей стране. Очень жаль, что все у нас напоминает плохую клоунаду. Выборы, назначения премьеров и президентов скорее напоминает плохой театр. Даже неловко становится перед мировой общественностью. Представляю, как мы смешно выглядим. Очень жаль, что у нас сейчас происходит откат к тому, что происходило 25 лет назад. Я не люблю государство, я люблю свою родину. Так много дано, такие умы, такая энергия, и столько препятствий со стороны режима, политиков, чтобы дать этим потенциям развиться из-за жадности, коррупции. И как это искоренить? Основы справедливости, которые закладывают в детстве, почему-то куда-то деваются, когда человек дорывается до власти. Все это, наверное, идет от рабского сознания. Дорвались и тутже начинают бояться, что ты не успеют нахапать, наворовать... Чтобы быть такими нужно совсем не иметь чувства собственного достоинства.  

Вы через много прошли. Вам никогда не предлагали написать автобиографию?
– Мой опыт настолько мал. Есть много достойных пера судеб. Я сейчас готовлю книгу к изданию с песенными текстами, стихами, верлибрами – это будет называться “Тетрадь слов”. И перед выходом ее я очень робею, ведь здесь много юные мысли есть, юные стихи. Получилась моя антология, но я стесняюсь ее выхода и пошла на это ради тех людей, которым она обещана. Я очень трепетно отношусь к печатному слову. Марать бумагу не готова. Надеюсь, пространство терпит мои слова, сказанные вслух. А я стараюсь отвечать за то, что говорю.

То есть горячность не ваша слабость. Не жалеете о сказанном?
– Ну есть, пожалуй, два момента, которые я бы с удовольствие с помощью кнопки “делит” убрала...

И в судьбе ничего не хотели бы изменить? Вы ведь учились на педиатра, могли бы лечить детей...
– Я думаю, что в следующей жизни я все-таки стану врачом, может не педиатром, а скорее всего оперирующим хирургом, скорее всего это будет ургентная хирургия, абдоминальная хирургия. Острые состояния, граничащие с жизнью и смертью. Благодаря таким специалистам я неоднократно выживала и я в долгу перед ними. (После диагноза рак кишечника Сурганова перенесла несколько операций – Прим. ред.)    

Почему пошли в медицинский?
– Передо мной был пример моей бабушки Зои Михайловны, врача рентгенолога-фтизиатра. Около медицинское окружение семьи сыграло свою роль. Плюс цепочка случайностей, который и привел меня сначала в медучилище, а потом и педиатрический медицинский институт, который я с двумя академиками за 8 лет с грехом по полам закончила. Музыка всегда шла параллельно. Шесть лет по классу скрипки в итоге перетянули одеяло с мед образования. Потому что на тот момент я не была готова взять на себя ответственность работать врачом. Музыка – это моя профессиональная ретировка. Я не жалею об этом, наверное этой ретировкой я спасла многие жизни, потому что некомпетентный врач опаснее, чем, например, музыкант-дилетант. Это как в педагоги и писатели нужно идти только, если имеешь жизненный опыт. Есть молодые люди с врожденным знанием истины. А вообще вся мудрость берется из космоса, и все зависит от того, насколько ты открыт и готов улавливать эти сигналы. 

Из-за такого обостренного чувства ответственности вы и детей не заводите?
– Это интересная тема. Конечно, с момента, когда молодая женщина понимает, что готова родить, вопрос встает ребром, что ты сможешь дать ребенку и на какие средства ты будешь его воспитывать. Ребенок сейчас – роскошь для молодой семьи или одинокой женщины. И это проблема устройства страны.

То есть вы не можете себе позволить ребенка?
– Как раз сейчас уже могу себе позволить. Раньше нет. Ведется работа над этим, но я предпочитаю говорить не о планах, а как о совершенном факте. 

День для вас прожит не зря, если что вы успеваете сделать?
– Если смогла кого-то улыбнуть, подарить положительные эмоции. И если я успела для себя открыть что-либо: выучить новое стихотворение, открыть нового исполнителя, прочитать книгу, если не целиком, то хотя бы осмыслить новую мысль, которую мне захотелось выписать в свой дневник...

А что сейчас читаете?
– Есть такой немецкий писатель Ласло Крайсц. Это не художественная литература, а размышления о мироздании – “В начале было... В поисках источника бытия”. Автор беседовал с лучшими умами современности, учеными и священниками перед написанием книги о том, есть ли бог, и что он есть, и что мы знаем о мире... Мне дико интересно читать эту книгу, она расширяет мои представления об этом мире и я еще больше люблю его.

http://www.metronews.ru/razvlechenija/svetlana-surganova-v-sledujushhej-zhizni-hochu-byt-hirurgom/Tpokjr!mMkhiO1Dz7Ro/