В репертуаре Сургановой есть две песни на стихи испанских поэтов: "Уже не вернусь" Хуана Рамона Хименеса и "Дождь" Федерико Гарсиа Лорки. В переводе мы их знаем практически наизусть (хотя "Дождь" я уже сколько лет не могу выучить)).
Вот так они выглядят в оригинале (+мой корявый подстрочник):
"Уже не вернусь" (Yo me moriré, y la noche)
Yo me moriré, y la noche
triste, serena y callada,
dormirá el mundo a los rayos
de su luna solitaria.
Mi cuerpo estará amarillo,
y por la abierta ventana
entrará una brisa fresca
preguntando por mi alma.
No sé si habrá quien solloce
cerca de mi negra caja,
o quien me dé un largo beso
entre caricias y lágrimas.
Pero habrá estrellas y flores
y suspiros y fragancias,
y amor en las avenidas
a la sombra de las ramas.
Y sonará ese piano
como en esta noche plácida,
y no tendrá quien lo escuche
sollozando en la ventana.
----
Я умру, и ночь,
печальная, безмятежная и молчаливая,
будет баюкать мир в лучах
одинокой луны.
Моё тело пожелтеет,
и в открытое окно
будет проникать свежий ветер
в поисках моей души.
Не знаю, будет ли кто-нибудь плакать
над моим чёрным гробом
или поцелует меня крепко
среди ласк и слёз.
Но будут звёзды и цветы,
и вздохи, и ароматы,
и любовь на аллеях
в тени ветвей.
И будет звучать пианино,
как эта тихая ночь,
и некому будет его слушать,
плача у окна.
"Дождь" (Lluvia)
La lluvia tiene un vago secreto de ternura,
algo de soñolencia resignada y amable,
una música humilde se despierta con ella
que hace vibrar el alma dormida del paisaje.
Es un besar azul que recibe la Tierra,
el mito primitivo que vuelve a realizarse.
El contacto ya frío de cielo y tierra viejos
con una mansedumbre de atardecer constante.
Es la aurora del fruto. La que nos trae las flores
y nos unge de espíritu santo de los mares.
La que derrama vida sobre las sementeras
y en el alma tristeza de lo que no se sabe.
La nostalgia terrible de una vida perdida,
el fatal sentimiento de haber nacido tarde,
o la ilusión inquieta de un mañana imposible
con la inquietud cercana del color de la carne.
El amor se despierta en el gris de su ritmo,
nuestro cielo interior tiene un triunfo de sangre,
pero nuestro optimismo se convierte en tristeza
al contemplar las gotas muertas en los cristales.
Y son las gotas: ojos de infinito que miran
al infinito blanco que les sirvió de madre.
Cada gota de lluvia tiembla en el cristal turbio
y le dejan divinas heridas de diamante.
Son poetas del agua que han visto y que meditan
lo que la muchedumbre de los ríos no sabe.
¡Oh lluvia silenciosa, sin tormentas ni vientos,
lluvia mansa y serena de esquila y luz suave,
lluvia buena y pacifica que eres la verdadera,
la que llorosa y triste sobre las cosas caes!
¡Oh lluvia franciscana que llevas a tus gotas
almas de fuentes claras y humildes manantiales!
Cuando sobre los campos desciendes lentamente
las rosas de mi pecho con tus sonidos abres.
El canto primitivo que dices al silencio
y la historia sonora que cuentas al ramaje
los comenta llorando mi corazón desierto
en un negro y profundo pentagrama sin clave.
Mi alma tiene tristeza de la lluvia serena,
tristeza resignada de cosa irrealizable,
tengo en el horizonte un lucero encendido
y el corazón me impide que corra a contemplarte.
¡Oh lluvia silenciosa que los árboles aman
y eres sobre el piano dulzura emocionante;
das al alma las mismas nieblas y resonancias
que pones en el alma dormida del paisaje!
-----
В дожде есть смутная тайна нежности,
какая-то приятная и расслабленная дремота,
с ним просыпается простая музыка,
колеблющая спящую душу природы.
Это голубой поцелуй, который получает Земля,
первобытный миф, который снова оживает.
Еще холодно соприкосновение старых неба и земли,
и постоянная мягкость наступающего вечера.
Это заря плодов. Та, что приносит нам цветы,
и помазывает нас святым духом морей.
Та, что проливает жизнь на поля,
а в душе - грусть о том, чего мы не знаем.
Ужасная ностальгия по потерянной жизни,
фатальное сожаление о том, что поздно родился,
или тревожный признак невозможного утра,
с близким беспокойством цвета плоти.
В серости его ритма просыпается любовь,
триумф крови нашего внутреннего неба,
но наш оптимизм превращается в печаль,
когда мы созерцаем мертвые капли на стёклах.
И капли: глаза бесконечности, которые смотрят
в белую бесконечность, служившую им матерью.
Каждая капля дождя дрожит на мутном стекле
и оставляет ему чудесную алмазную рану.
Они - поэты воды, которые видели и обдумывают
то, чего не знает толпа рек.
О молчаливый дождь, без бурь и ветров,
кроткий и безмятежный дождь колокольчиков и мягкого света,
добрый и мирный дождь, ты - истинный,
ты, плача и грустя, падаешь сверху на вещи!
О францисканский дождь, ты в своих каплях приносишь
души ясных источников и простых родников!
Когда ты неторопливо опускаешься на поля,
открываешь своим звуком розы в моей душе.
Первобытная песнь, что ты произносишь в тишине,
и звонкая история, которую рассказываешь кронам деревьев -
моё пустынное сердце отзывается на них плачем
в чёрной и глубокой пентаграмме без ключа.
В моей душе - печаль спокойного дождя,
смиренная грусть о неосуществимом,
у меня на горизонте загорается заря,
а сердце мне мешает сочувствовать тебе.
О молчаливый дождь, который любят деревья,
и ты - волнующая нежность на пианино,
ты душе даешь те же облака и отзвуки,
что закладываешь в спящую душу природы!
Пока делала подстрочник, поняла, что "Дождь" невероятный гений какой-то переводил. Он всё практически по тексту передал.
http://sandy-martin.livejournal.com/343163.html
Вот так они выглядят в оригинале (+мой корявый подстрочник):
"Уже не вернусь" (Yo me moriré, y la noche)
Yo me moriré, y la noche
triste, serena y callada,
dormirá el mundo a los rayos
de su luna solitaria.
Mi cuerpo estará amarillo,
y por la abierta ventana
entrará una brisa fresca
preguntando por mi alma.
No sé si habrá quien solloce
cerca de mi negra caja,
o quien me dé un largo beso
entre caricias y lágrimas.
Pero habrá estrellas y flores
y suspiros y fragancias,
y amor en las avenidas
a la sombra de las ramas.
Y sonará ese piano
como en esta noche plácida,
y no tendrá quien lo escuche
sollozando en la ventana.
----
Я умру, и ночь,
печальная, безмятежная и молчаливая,
будет баюкать мир в лучах
одинокой луны.
Моё тело пожелтеет,
и в открытое окно
будет проникать свежий ветер
в поисках моей души.
Не знаю, будет ли кто-нибудь плакать
над моим чёрным гробом
или поцелует меня крепко
среди ласк и слёз.
Но будут звёзды и цветы,
и вздохи, и ароматы,
и любовь на аллеях
в тени ветвей.
И будет звучать пианино,
как эта тихая ночь,
и некому будет его слушать,
плача у окна.
"Дождь" (Lluvia)
La lluvia tiene un vago secreto de ternura,
algo de soñolencia resignada y amable,
una música humilde se despierta con ella
que hace vibrar el alma dormida del paisaje.
Es un besar azul que recibe la Tierra,
el mito primitivo que vuelve a realizarse.
El contacto ya frío de cielo y tierra viejos
con una mansedumbre de atardecer constante.
Es la aurora del fruto. La que nos trae las flores
y nos unge de espíritu santo de los mares.
La que derrama vida sobre las sementeras
y en el alma tristeza de lo que no se sabe.
La nostalgia terrible de una vida perdida,
el fatal sentimiento de haber nacido tarde,
o la ilusión inquieta de un mañana imposible
con la inquietud cercana del color de la carne.
El amor se despierta en el gris de su ritmo,
nuestro cielo interior tiene un triunfo de sangre,
pero nuestro optimismo se convierte en tristeza
al contemplar las gotas muertas en los cristales.
Y son las gotas: ojos de infinito que miran
al infinito blanco que les sirvió de madre.
Cada gota de lluvia tiembla en el cristal turbio
y le dejan divinas heridas de diamante.
Son poetas del agua que han visto y que meditan
lo que la muchedumbre de los ríos no sabe.
¡Oh lluvia silenciosa, sin tormentas ni vientos,
lluvia mansa y serena de esquila y luz suave,
lluvia buena y pacifica que eres la verdadera,
la que llorosa y triste sobre las cosas caes!
¡Oh lluvia franciscana que llevas a tus gotas
almas de fuentes claras y humildes manantiales!
Cuando sobre los campos desciendes lentamente
las rosas de mi pecho con tus sonidos abres.
El canto primitivo que dices al silencio
y la historia sonora que cuentas al ramaje
los comenta llorando mi corazón desierto
en un negro y profundo pentagrama sin clave.
Mi alma tiene tristeza de la lluvia serena,
tristeza resignada de cosa irrealizable,
tengo en el horizonte un lucero encendido
y el corazón me impide que corra a contemplarte.
¡Oh lluvia silenciosa que los árboles aman
y eres sobre el piano dulzura emocionante;
das al alma las mismas nieblas y resonancias
que pones en el alma dormida del paisaje!
-----
В дожде есть смутная тайна нежности,
какая-то приятная и расслабленная дремота,
с ним просыпается простая музыка,
колеблющая спящую душу природы.
Это голубой поцелуй, который получает Земля,
первобытный миф, который снова оживает.
Еще холодно соприкосновение старых неба и земли,
и постоянная мягкость наступающего вечера.
Это заря плодов. Та, что приносит нам цветы,
и помазывает нас святым духом морей.
Та, что проливает жизнь на поля,
а в душе - грусть о том, чего мы не знаем.
Ужасная ностальгия по потерянной жизни,
фатальное сожаление о том, что поздно родился,
или тревожный признак невозможного утра,
с близким беспокойством цвета плоти.
В серости его ритма просыпается любовь,
триумф крови нашего внутреннего неба,
но наш оптимизм превращается в печаль,
когда мы созерцаем мертвые капли на стёклах.
И капли: глаза бесконечности, которые смотрят
в белую бесконечность, служившую им матерью.
Каждая капля дождя дрожит на мутном стекле
и оставляет ему чудесную алмазную рану.
Они - поэты воды, которые видели и обдумывают
то, чего не знает толпа рек.
О молчаливый дождь, без бурь и ветров,
кроткий и безмятежный дождь колокольчиков и мягкого света,
добрый и мирный дождь, ты - истинный,
ты, плача и грустя, падаешь сверху на вещи!
О францисканский дождь, ты в своих каплях приносишь
души ясных источников и простых родников!
Когда ты неторопливо опускаешься на поля,
открываешь своим звуком розы в моей душе.
Первобытная песнь, что ты произносишь в тишине,
и звонкая история, которую рассказываешь кронам деревьев -
моё пустынное сердце отзывается на них плачем
в чёрной и глубокой пентаграмме без ключа.
В моей душе - печаль спокойного дождя,
смиренная грусть о неосуществимом,
у меня на горизонте загорается заря,
а сердце мне мешает сочувствовать тебе.
О молчаливый дождь, который любят деревья,
и ты - волнующая нежность на пианино,
ты душе даешь те же облака и отзвуки,
что закладываешь в спящую душу природы!
Пока делала подстрочник, поняла, что "Дождь" невероятный гений какой-то переводил. Он всё практически по тексту передал.
http://sandy-martin.livejournal.com/343163.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий